Как понимать живопись XIX века. Эти события вскоре привели к партизанской войне, длившейся шесть лет. Когда она закончится, живописцу Франсиско Гойе будут заказаны две картины, чтобы увековечить восстание. Первая Восстание 2 мая 1. Мадриде. Гойя действительно изображает момент начала атаки тот первый удар навахой, который начал войну. Именно эта спрессованность момента здесь исключительно важна. Он как будто бы приближает камеру, от панорамы он переходит к исключительно близкому плану, чего тоже не было в такой степени до него. Русская жанровая живопись 70х 90х годов XIX века. Впервые в русской живописи создается образ пролетария, значительное место. Вследствие этого и его критика жизни большого капиталистического города, как правило,. Русская живопись первой половины XIX века. Его полотна реалистичны, наполнены сатирическим содержанием, разоблачающим торгашескую. Краткое содержание, шпаргалки, ответы на билеты. Культура России во второй половине 19 века переживала значительный подъем. Русская живопись история развития русского светского изобразительного искусства начиная с XVII века. Вслед за периодом развитого барокко 17401750е годы и кратким, слабо. Золотой век русской культуры Русская наука и образование XIX в. Русская литература XIX в. Русская живопись и искусство XIX в. Русская Живопись 19 Века Краткое Содержание' title='Русская Живопись 19 Века Краткое Содержание' />Жанры русской живописи 19 века это исторический жанр, бытовой, религиозный, батальный, античный. Художники работали во. Есть и еще одна волнующая вещь ощущение хаоса и поножовщины здесь чрезвычайно важно. Тут нет человека, которого ты жалеешь. Есть жертвы и есть убийцы. И эти убийцы с налитыми кровью глазами, испанские патриоты, в общем, занимаются мясницким делом. Илья Доронченков. D Модель Дома Unity. На второй картине персонажи меняются местами те, кого режут на первой картине, на второй расстреливают тех, кто их резал. И моральная амбивалентность уличной схватки сменяется моральной ясностью Гойя на стороне тех, кто восстал и погибает. Враги теперь разведены. Справа те, кто будет жить. Это череда людей в униформе с ружьями, абсолютно одинаковых, еще более одинаковых, чем братья Горации у Давида. У них не видно лиц, и их киверы делают их похожими на машины, на роботов. Это не человеческие фигуры. Они черным силуэтом выделяются в ночном мраке на фоне заливающего маленькую полянку светом фонаря. Слева те, кто умрет. Они двигаются, клубятся, жестикулируют, и почему то кажется, что они выше своих палачей. Хотя главный, центральный персонаж мадридский мужик в оранжевых штанах и белой рубахе стоит на коленях. Он все равно выше, он чуть чуть на пригорке. Илья Доронченков. Погибающий повстанец стоит в позе Христа, и для пущей убедительности Гойя изображает на его ладонях стигматы. Кроме того, художник заставляет все время переживать тяжелый опыт смотреть на последнее мгновение перед казнью. Наконец, Гойя меняет понимание исторического события. До него событие изображалось своей ритуальной, риторической стороной, у Гойи событие это мгновение, страсть, нелитературный выкрик. На первой картине диптиха видно, что испанцы режут не французов всадники, падающие под ноги лошади, одеты в мусульманские костюмы. Дело в том, что в войсках Наполеона был отряд мамелюков, египетских кавалеристов. Казалось бы, странно, что художник превращает в символ французской оккупации мусульманских бойцов. Но это позволяет Гойе превратить современное событие в звено истории Испании. Для любой нации, ковавшей свое самосознание во время Наполеоновских войн, было исключительно важно осознать, что эта война есть часть вечной войны за свои ценности. И такой мифологической войной для испанского народа была Реконкиста, отвоевание Пиренейского полуострова у мусульманских королевств. Таким образом, Гойя, сохраняя верность документальности, современности, ставит это событие в связь с национальным мифом, заставляя осознать борьбу 1. Илья Доронченков. Художнику удалось создать иконографическую формулу расстрела. Каждый раз, когда его коллеги будь то Мане, Дикс или Пикассо обращались к теме казни, они следовали за Гойей.